Стихи и проза | Там, где трещат мотоциклы |
|
Юрка Михеев собрал нас всех и сказал:
– Я смотрю, мучаетесь вы бездельем. Слоняетесь по двору, как три богатыря на пенсии. А ведь вы ещё совсем молодые. Ещё только начинаете жить. Вот я и решил занять вас тимуровской работой. Знаете, что это такое?
– Нет, не знаем, – сказал я.
А Вадька сказал:
– Знаем. Это помогать всяким больным и стареньким, кому трудно и тяжело.
Михеев хлопнул Вадьку по плечу.
– Приятно иметь дело с понимающим человеком! Ну, как? Берёмся помогать, кому трудно и тяжело?
– Конечно, берёмся! – обрадовался Борька. – Кому помогать?
– Помочь надо мне.
– Тебе-е?.. – удивился Вадька. – Ты что – старенький или больной?
Михеев взял Вадьку за воротник.
– Ну, ты... самый умный! Послушай. У меня сегодня мамахен из Тулы возвращается. Надо навести порядок в квартире.
– А мамахен – это ваш родственник? – спросил я.
– Это я тебе потом растолкую, а сейчас слушай внимательно, – отвечает Михеев. – Почему я обратился к вам за помощью? Дело в том, что я тоже занят тимуровской работой. Какой? Помогаю Косте Пушинкину. Знаете Пушинкина?
– Ещё как знаем.
– Ну, так вот. Между нами говоря, этот Пушинкин в математике ни бум-бум. Не соображает, одним словом. – Михеев постучал пальцем себя по лбу, будто по пустому ведру. – Вот я и занимаюсь головой Пушинкина с утра до вечера. Учу соображать. Даже поесть некогда. Представляете?
– Представляем.
– Ну, так поможете?
– Конечно, поможем! – кричим.
– А я вам за это спасибо скажу. Только потом, когда всё сделаете.
– Мы и без спасиба поможем. Нам не трудно, – сказал Толька.
Пришли к Михееву. Он открыл дверь, и мы увидели такое... такое, будто в квартире случилось землетрясение, все люди погибли, и остались только вещи. Много их валялось на полу. Книги, паяльник, коньки, утюг, велосипед. Посреди большой комнаты – таз с чайником. На телевизоре – клюшка и хоккейные рукавицы. На столе тарелка с хлебом. В тарелке с хлебом – шайба. А на кухне лыжи. С пристёгнутыми ботинками. Будто Михеев хотел из кухни проехать в комнату на лыжах. А палки висели в коридоре на вешалке, как пальто.
– Не пугайтесь, ребята, – сказал нам Михеев. – Я пока приготовлюсь к приходу Пушинкина. Подумаю, какую задать ему задачу, а вы приступайте. Что куда положить – я подскажу.
Мы приступили.
Я мокрой тряпочкой вытирал книги и ставил их на место в шкаф. Книги были толстые и очень пыльные, будто они валялись на дороге.
Пришёл Пушинкин. Они с Михеевым сели на диван и уткнулись в свои учебники. Когда Борька подметал воле дивана, они только ноги поднимали. А Пушинкин бурчал:
– Помощнички... только пыль столбом...
Я протираю себе книги, вдруг слышу, начали решать какую-то задачу:
– А-семь, бэ-четыре, – говорит Михеев.
Пушинкин лоб наморщил. Думал, думал и говорит:
– Мимо. Зэ-три, вэ-восемь.
– Мимо. А-два, вэ-семь.
– Попал. Вэ-один, вэ-пять. Не подглядывай.
– Мимо. Я не подглядываю. В какой попал?
– Сам догадывайся...
Мы всё сделали. Борька с Вадькой даже устали – четыре ведра мусора вытащили на помойку, пол в кухне вымыли и таз положили на место. А Михеев сказал нам в прихожей:
– Теперь идите по домам. За помощь – спасибо. Выручили.
– Михей, скоро ты там?! – кричит Пушинкин. Уж так ему не терпелось научиться как следует соображать.
– Иду, иду! – и Михеев захлопнул за нами дверь.
Дома я рассказал папе про нашу тимуровскую работу, как мы здорово помогли Михееву. Я думал, папа меня похвалит, а он вдруг говорит:
– Послушай, Вовка. Михеев-то ваш – это же обманщик и прохиндей. В таких из рогатки гнилыми помидорами стрелять...
– За что?!
– Вы думали, что он с Пушинкиным решали задачки?..
– Конечно!
– Ничего подобного! Пока вы там старались, они в «морской бой» играли. Играли, понимаешь?..
– Как так?!
Папа взял бумагу, нарисовал большие квадраты, и стал объяснять мне игру.
– Ну, понял?
– Понял, что Юрка Михеев прохиндей, а игру ещё не понял, – говорю.
– Да-а, Вовка... Надо понимать и такие игры... Ничего не поделаешь, придётся тебя этому тоже учить, – папа вздохнул и задумался.