Стихи и проза | Там, где трещат мотоциклы |
|
Солнце уже пригревало вовсю. Зазеленели трава и деревья. А на помойках появились сломанные велосипеды и коляски, испорченные электрические утюги и приёмники, старые ржавые кровати и ободранные диваны. Да, много всякого нужного добра появилось на помойках. Но главное: всякие досочки. Из досочек получаются отличные щиты и мечи. Так что, благодаря нашим помойкам, мы хорошо вооружились.
– Э-э, да нас целая армия! – сказал Борька, нацепляя на себя третий, запасной щит.
– Какая там армия?! Сброд один! – сказал Вадька. – Что это за армия без командира?
– Верно.
– Без командира нас расколошматят в первом же сражении.
– Конечно! Ещё как!
– Хотите, командиром буду я? – сказал Борька.
– А может Толька? – говорю. – Он храбрый, и на мечах хорошо сражается.
Толька от моих слов так и зарумянился. Прямо не храбрый Толька, а красная девица стоит. Я даже подумал: «Нет уж, такую девицу нам в командиры не надо...»
Да и сам Толька говорит:
– Нет, ребята. Я ещё и скромный, вот... Так что я лучше рядовым витязем побуду.
– Ну, побудь в рядовых, – говорит Борька. – А я пока в командирах. Как, ребята?
– Ладно, – согласились мы неохотно.
Вадька недовольно посмотрел на Борьку, сказал:
– Выискался... Посмотрим как ты себя в сражении поведёшь.
– Если меня не убьют, то конечно посмотрим, – ответил Борька очень серьёзно.
– Эх, нам бы сейчас какую-нибудь вражескую армию встретить! Дали бы мы ей жару! – и я замахал мечом. Быстро-быстро. И налетел на Тольку. И треснул его по доспехам. Так, что весь Толька затрещал. Как фанерный ящик.
– Да-а, встретишь у нас вражескую армию, – проканючил Вадька. – Так и ждёт она тебя за углом...
– Ещё в поход не выступили, а он уже заныл! – кричит храбрый Толька.
И тут Борька сказал:
– Бойцы! – говорит. – Бойцы мои! Если встретим вражескую армию, разобьём её на голову. А пока я предлагаю выступить на защиту слабых и бедных. Щит и меч!
У Борьки сделалось такое лицо. Прямо как у настоящего командира! Глаза горят, щёки горят, волосы дыбом. Такое лицо, что мы хором повторили:
– Щит и меч!
И выступили всей армией.
Мы уже почти весь наш микрорайон обошли. Уже два привала сделали для отдыха и для чистки доспехов. Но не везло нам что-то. Не попадались чего-то нам слабые и бедные. И начали мы потихоньку роптать на Борьку. Мол, тоже командир... Завёл куда-то... Хоть бы одного слабачка встретили... А Вадька уже начал шептать мне: «Вовка, давай Борьку спихнём с командирства, а тебя поставим? Раз у тебя дедушка военным был...»
Но тут Борька останавливает нашу армию.
– Бойцы мои! – говорит и показывает мечом куда-то. – Видите женщину?!
– С продуктовой сумкой?
– Да. Видите, вон она идёт. Все волосы у неё седые от переживаний. Некому её защитить в трудную минуту. Видите, она идёт одиноко. Окружим её незаметно. Чтобы она даже не догадалась, что у неё есть защитники и освободители. Проводим её куда ей надо, и если на неё нападут... Щит и меч!
– Щит и меч! – ответили мы.
И окружили женщину. И пошли, пригибаясь, короткими перебежками. Оглядываясь, чтобы не прозевать нападение.
Я нечаянно подкрался очень близко. Подкрался и увидел, что в продуктовой сумке лежат макароны. В больших бумажных кульках. А сахарный песок в пачках. Четыре пачки.
Вообще-то я замаскированно подкрался. Будто только для разведки.
Женщина почему-то стала тоже оглядываться. И даже как-то испуганно. Потом то остановится, то побежит. И вот – совсем остановилась.
– Преследователи, – говорит, – что вам надо от меня?
– Мы не преследователи, – отвечаем тихо, почти шёпотом. – Мы наоборот... Освободители.
– Идите себе спокойно куда шли. Не тревожьтесь. Ни один волос не упадёт с вашей головы.
– Если на вас нападут, мы сразу обнажим свои мечи, понимаете?
Тут эта женщина как рассмеётся. Такая седая от переживаний и так хохотать.
– Ах, вот оно что?! – говорит. – Защитнички, значит!
– Мы за слабых и бедных...
– Да какая же я слабая и бедная? Я и сама могу сдачи дать... А за то, что вы такие положительные ребята, придётся вас наградить.
– Если будет драгоценный перстень давать, не бери. Мы не какие-нибудь крохоборы, – шепчет Вадька Борьке.
– Ещё чего! Конечно, – отвечает Борька. – Не для того меч в руки берут.
– Не надо нам ничего.
– Мы и так, – говорим. – Бесплатно...
– А вы от переживаний такая? Такая седая? – спросил вдруг Толька.
– Ну, что ты! Это я выкрасилась. Вообще-то у меня волосы каштановые.
Она всё никак не могла засунуть руку в карман брюк. Наконец засунула. Вытаскивает.
– Вот, телохранители, – говорит, – берите. Грызите от нечего делать, – и протягивает горсть семечек. – Берите, берите. Они жареные. Если не возьмёте – обидите. И ушла.
Стоим. Грызём семечки. Без всякого аппетита. Борька как в воду опущенный. Совсем поник головой. И видеть эти семечки не желает. Прямо жалко смотреть на нашего боевого командира. «Семечки... – бубнит. – Нужны нам эти крашеные семечки...»
И вдруг слышим:
– Не хочу! Не пойду! Ой, больно! Ой, спасите!..
Смотрим: какая-то девчонка, совсем дылда, выкручивает руки совсем маленькой крохотульке. Вдобавок ещё и тащит куда-то.
Борька так и подпрыгнул на месте.
– Щит и меч! – кричит. – За бедных и слабых! За обиженных и расстроенных! За мной!..
Мы побросали семечки и обнажили мечи.
– Щит и меч!
И кинулись в битву.
Что тут было! Смешались в кучу кони, люди! И посыпались на землю раненые. Потому что в пылу битвы Вадька нечаянно заехал мечом по спине командиру. Борька-то впереди был. Но на то и командир – им всегда достаётся. А Толька внезапно огрел меня. Хорошо огрел. У меня даже из глаз искры посыпались. Хоть бы было за что...
Всем нам туго пришлось. Но мы победили. Мы эту дылду чуть в порошок не стёрли. Правда, у неё оказался надёжный конь на длинных ногах в сандалиях. Дылда ускакала. Вернее трусливо убежала с поля брани.
Мы окружили спасённую.
– Девочка! Малышка! – орёт запыхавшийся Вадька, и машет мечом перед самым носом ребёнка. – Тебя тащили продать в рабство, а мы тебя освободили! Потому что мы за слабых и бедных! Понимаешь?
– Ой, понимаю! – хлопнула она в ладоши и говорит:
– Конечно освободил. Ведь я же кричала: «Спасите!»
– Верно! Мы услыхали и бросились на помощь.
– Конечно услыхали! Ведь вы же не глухие?
– Вот именно что не глухие, – говорим. – Потому-то и взяли в руки мечи...
– Это просто чудесно, что вы их взяли! – снова обрадовалась она. – А Люське так и надо! Так ей и надо!
– Какая ещё Люська?
– Сестра моя. Только она меня не продавать тащила, а в садик.
– В каком-нибудь тёмном садике тоже можно продать, - говорю.
– И неправда! В нашем детском садике очень даже светло. Ну вот. Она меня тащила, а я не хотела. Я всегда не хочу в садик. Потому что там у нас мама работает, – трещала она. – Мама заставляет меня всегда доедать кашу. Меня заставляет и других. Хоть бы меня не заставляла, ведь я её доченька. Вот я и не люблю туда ходить.
– Теперь ты свободна! – сказал Борька, – Можешь идти на все четыре стороны. Подальше от детсадовской каши. А хочешь,
оставайся с нами. Поможешь нам залечить раны. За это мы тебя возьмём с собой в новый поход.
– Ой, конечно! Конечно с вами останусь! Буду вас лечить и в походы ходить.
И она стала прикладывать нам к ранам листики подорожника. Вылечила Борьку с Вадькой. Очередь до меня дошла, а она вдруг:
– Ну, всё, хватит. Надоело мне с вами возиться.
– Как это надоело? – говорю. – А меня с Толькой кто лечить будет?
– Сами вылечитесь, не маленькие. Мне в детский сад пора.
Мы так и присели.
– Какой детский сад?!.
– Да ведь ты же туда не хотела идти!
– Ведь тебя туда как в рабство волокли! Прямо на буксире тащили!..
Смотрит она на нас, как на дурачков.
– Тогда не хотела, – говорит, – потому что меня тащили. А теперь хочу, потому что меня никто не тащит. Да и мама меня там ждёт. Понятно?
– Ну и ну! – удивились мы.
– Нет, – говорим, – так дело не пойдёт. Останешься с нами. Останешься и – всё!
– Останешься как миленькая. У нас в руках оружие, с нами много не поспоришь.
– Мы тебе не Люська.
А она:
– Ну вот, значит, вы точно такие же, как моя Люська. А говорили: «Освободители... за слабых и бедных... из рабства всех спасаем...» А сами?
Нам прямо и сказать нечего. Вот ведь какая!
Смотрим на командира.
– Да, – говорит вылеченный Борька недовольным голосом. – Раз мы освободители и спасатели, то, по совести говоря, нельзя нам заставлять человека. Да ещё силой оружия...
А она сделала круглые глаза и говорит:
– Конечно нельзя! Просто нельзя – и всё!
Растерялись мы.
– Может дать ей слегка по шее? – предлагаю нашей армии. – Так... чуть-чуть. Для науки. Чтоб трещала поменьше.
– И отпустить, – добавил Вадька. – На все четыре стороны.
– Можно бы, – говорит Толька, – если бы она была сильнее нас. Или хотя бы как мы. И хорошо вооружена. А так – нечестно получится.
– Жаль, – говорю.
– Вот что, бойцы мои, – вздохнул Борька. – Проводим её до детского сада. Доставим её весёлой и жизнерадостной, а не со слезами на глазах. Раз уж мы это... за слабых и бедных...
– Придётся, – согласились мы без особой радости.
Дошли.
Стоим у забора. Смотрим, как малышня в песке возится. Думаем, куда бы нам теперь в поход собраться.
В это время к забору подошла женщина в белом халате. Спрашивает:
– Мою Мариночку это вы привели?
– Мы её не приводили. Она сама шла.
– Мы её только проводили.
– До калитки.
– Проводили?.. – улыбнулась женщина. – Что ж, спасибо, рыцари.
– Пожалуйста, – ответил Вадька кислым голосом.
– Мне Марина про вас все уши прожужжала.
– Жужжать ваша Марина умеет.
– А между прочим, старшей моей от вас крепко перепало... – сказала вдруг женщина.
– Не волнуйтесь, – хмуро ответил Борька, – нам больше досталось.
– Вам больше?!. – рассмеялась она. – Ну, ладно. Спасибо вам.
– За что? За то, что Люську вздули?
– Нет, за другое... Знаете, ведь это первый случай, когда Марина пришла в садик без слёз.
– Мы как раз за это и воюем! – встрепенулся Борька. – Чтобы без слёз! За бедных и слабых!
Женщина перестала смеяться. Она с удивлением посмотрела на нас. А на Борьку даже с уважением. Будто он только что, у всех на глазах совершил парочку подвигов.
– Щит и меч! – сказал Борька.
– Щит и меч! – ответили мы.