Стихи и проза | Там, где трещат мотоциклы |
|
Около нашего дома стали строить дом. Другой. Прямо на пустом месте. Нам очень хотелось увидеть, как он строится, и мы стали лазать через забор, потому что забор раньше дома построили, и из-за него ничего не видно.
И только мы начнём смотреть на машины, как они едут, везут всякие материалы, тут бежит к нам сторож и кричит:
– Опять залезли окаянные! Удержу на вас нет! Вот поймаю одного, отберу шапку и пускай за ней с мамкой приходит!
Мы, конечно, от этого крика кто куда. Перелезем через забор и ждём, когда сторож уйдёт в будку.
Однажды стоим вот так вот около забора – и вдруг слышим: кто-то пилит забор с той стороны.
– Вот здорово! Забор ломают! – обрадовался Борька.
Смотрим: в заборе получилась дырка. И прямо к нам в эту дырку высунулся небритый дядька в шапке.
– Ну что, шурупы, попались?!
Мы так растерялись, что даже забыли убежать.
– Дядя, а зачем вы дырку сделали? – спрашивает Толька, а сам пятится.
– Во-первых, я не дядя, а бригадир каменщиков Василий Семёнович. Понятно?
– Понятно.
– Во-вторых, насчёт дырки. Она затем, чтоб с вами бороться... – дядька улыбнулся. Если бы он не улыбнулся, мы бы убежали. Потому что этот Василий Семёнович как два моих папы, а может, и здоровее.
– Вы что, будете нас избивать? – спросил Вадька.
– Ну, шуруп, голова у тебя, видать, кинофильмами набита, – сказал Василий Семёнович и даже сплюнул от досады. – Дырка эта для того, чтобы ты не штаны рвал на заборе, а смотрел бы в неё, если тебе охота! Посуди сам: сторожу за вами не угнаться – она человек пожилой. Конечно, я со своей бригадой мог бы побегать за вами, но тогда, спрашивается, кто кирпич будет класть? Кто дом-то построит? Вы что ли?.. Вам тоже некогда будет: от моей бригады улепётывать надо. Не так ли? Та-ак. Вот и будем бегать друг за дружкой, а дом? Пусть Пушкин строит?..
Василий Семёнович стал пилить другую дырку. Повыше.
– А эта зачем? – говорю.
– Эта? Эта для батьки твоего. Пойдёт он, скажем, мимо. Подумает: «А чего они там за забором химичат?» Батька твой тоже небось любознательный. Глянет он в дырку. «А-а, - скажет, - дом всего-навсего строят». И пойдёт себе дальше со спокойной душой. Понятно, шурупы?
– Понятно, Василий Семёнович! – крикнули мы хором. А Борька сказал:
– Спасибо вам за дырку. Мы теперь в неё смотреть будем.
– Так-то лучше... Глаза только не проглядите, – смеётся Василий Семёнович.
Дом строили быстро. Даже ночью. Мы спали, а его строили. И оглянуться не успели, как пятый этаж пошёл. Конечно, это потому, что за нами не надо было бегать.
Вот раз торчим у своей дырки. Смотрим. Подходит к нам Василий Семёнович.
– Привет, шурупы!
– Здравствуйте, Василий Семёнович! – кричим.
– Ну как, видно?
– Видно!
– Да разве это видно? Айда за мной! Только, чур, через ворота.
И когда мы проходили мимо сторожа, она сказала улыбаясь:
– Василь Семёныч, чай на расправу ведёшь своих шурупов?
– Сейчас, тётя Маша, им земля с овчинку покажется! – ответил Василий Семёнович.
Он привёл нас на самый верх дома.
–Вот отсюда, шурупы, кое-что видно, - сказал он.
А мы прямо рты пораскрывали. Потому что было видно не кое-что, а всё – будто с самого неба. И даже солнце, мохнатое от мороза, было совсем рядом.
И когда мы насмотрелись вдоволь, Василий Семёнович слегка толкнул Борьку локтём:
– А ну, шуруп, бери кирпич с поддона и клади его вот сюда!
Борька положил, а Василий Семёнович весело пристукнул Борькин кирпич блестящей железной лопаткой. Он так ловко пристукнул, что получилось, будто кирпич всю жизнь тут и лежал.
И мы все положили по кирпичу. А мне Василий Семёнович сказал:
– Держи мастерок и пристукни сам.
Я стукнул, но промахнулся.
– Мазила! – засмеялись ребята. А Василий Семёнович снял рукавицу, взял мою руку в свою огромную ручищу, и мы оба здорово пристукнули кирпич. Теперь он будет лежать в доме вместе с другими много-много лет.
А дом скоро совсем построят. Потому что Василия Семёновича уже почти и не видно – так высоко он работает. И когда я иду мимо, я всегда громко здороваюсь с ним, а Василий Семёнович кричит мне с вышины:
– Привет, шуруп! – и машет большой рукавицей.
Вот какой Василий Семёнович.
Папа говорит, что на таких людях земля держится. А Василий Семёнович высоко-высоко в небе работает себе своим мастерком и, может, совсем не знает, что он такой сильный.