Стихи и проза |
|
повесть
(продолжение)
глава шестнадцатая
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ПРУТИКОВА, или ЗА НАМИ СЛЕДЯТ
Дворничиха тётя Лида Волокушина стояла опершись на метлу. Она стояла и беседовала с дворничихой из соседнего дома.
У ног тёти Лиды сидела верная Мухтарка, готовая в любую минуту выполнить любой приказ. Мухтарка не спускала преданного взгляда с лица Волокушиной.
Беседуя, тётя Лида время от времени обозревала окрестное пространство.
- Племянниковы, вы опять по двору слоны слоняете, - строго сказала она, когда братья попали в поле её зрения.
Тётя Лида любила везде и во всём порядок. Поэтому её слова были сказаны не от сердитого нрава, а просто так – для порядка.
- И куда же этот ваш куролес подевался? – очень заинтересованно спросила тётю Лиду собеседница, когда беседа возобновилась.
- Прутиков-то?! А бог его знает. Как сквозь землю провалился.
- Вот ведь.
- Думаю так, что к брату поехал, - не сразу ответила Волокушина. – Брат у него есть. Совсем другой человек.
- А, может, это… он к ней поехал?..
- Сомнительно.
- А за квартиру-то у него плачено?
- Заплати-ил. И напоминать не пришлось. Ох, не к добру это… - тётя Лида горько вздохнула.
- Да-а… - сочувственно протянула собеседница.
- Тётя Лида, - неожиданно вмешался в разговор старших младший Племянников, - а где живёт брат Гурия Михайловича?
Волокушина для порядка напустила на лицо грозовую тучу.
- А зачем тебе это? – недоверчиво спросила она.
- Надо, тётя Лида. Очень надо…
Андрюха смотрел в лицо Волокушиной. Это был не взгляд, а взор. Такой, наполненный мольбой взор, что дворничиха поняла: действительно надо.
- На улице Бармалеева, - сказала она с запоздалой неохотой.
- Спасибо, тётя Лида. Большое спасибо! – горячо произнёс Андрюха, удаляясь.
- Ну? – спросил Серёга, торопливо доставая записную книжку.
- Записывай, - докладывал младший Племянников, - улица Бармалеева.
- А дальше?
- Что дальше?
- Дом, квартира!..
Андрюха растерянно захлопал глазами.
- Рас-стяпа! – процедил Серёга и хлопнул младшего разбойника записной книжкой по затылку.
Андрюха принял боксёрскую стойку.
- Ты чего?! Чего дерёшься?!
- Дела поручить нельзя, - не обращая внимания на боксёрские приготовления брата, сказал Серёга. – А ну, дуй давай к Волокушиной снова!
Крыть было нечем. Андрюха попёрся на задание.
- Тётя Лида, - плачущим голосом обратился он к Волокушиной, - а номер дома-то вы не сказали…
Теперь взгляд Андрюхи нельзя было назвать взором. И, видимо, это обстоятельство всё решило.
- Тебе ещё и номер квартиры скажи?!. – голос Волокушиной наливался соком, как парниковый овощ. – Тебе ещё скажи сколько звонков в ту квартиру?!. А ну, марш с панели двойки исправлять!
Тётя Лида взмахнула метлой под ногами Андрюхи, как бы собираясь вымести подвернувшийся мусор. Наступил момент показать свою преданность хозяйке, и Мухтарка зарычала. Сдержанно, как подобало моменту. Мухтарка знала когда, на кого и как рычать.
Племянниковы побрели домой. Им предстоял невесёлый Совет Вождей.
Волокушина долго и недовольно смотрела вслед братьям. Уж слишком медленно они выполняли её распоряжение. Могли бы и пошевелиться.
Неожиданно на грустном пути Племянниковых вырос Михаил Бубликов.
Серёга взглянул на командирские часы. Они показывали как раз то время, когда Бубликов должен был находиться ещё в детском саду. «Странно…» - подумал Серёга. «Ничего странного…» - подумал он через минуту.
Шея Бубликова была обмотана пуховым шарфом непомерной длинны. Из-за чего голова его казалась мелкой картофелиной.
Бубликов посмотрел на обоих Племянниковых как-то загадочно и как-то, в то же время, очень подозрительно.
- Чего уставился?! – не выдержали нервы Андрюхи.
- А я знаю что вы задумали… - сказал слоновьим басом детсадовец Михаил.
- Ничего мы не задумали! – снова дал слабину младший Племянников.
- Задумали. Я знаю.
- Говори, раз знаешь, - со здержанным волнением в голосе произнёс Серёга.
- Сказать?
- Ну!
- Я ведь за вами давно слежу.
- Ты?!.
- Ага, пробасил Бубликов.
- Ах, ты, шпион недобитый!
- Подожди, Андрюха. Не кипятись, - казалось Серёга вот-вот перейдёт на диалект индейцев Великих Озёр. Но он совладал с собой. – Ну-ка, говори толком, что ты там знаешь? Что мы там задумали?
- Вы ведь это… будку…
- Что будку?!.
- Какую такую будку?! Что?!.
- Будку трансформаторную задумали взорвать. Я знаю.
У обоих Племянниковых одновременно вырвался вздох облегчения.
- Бублик, - сказал Серёга, - ты что болтаешь? Что мелешь?
- У него, видать, не только с горлом, но и с головкой что-то не впорядке, а? - Андрюха посмотрел на Серёгу.
- Похоже. Миха, ты эту ерунду про будку из головы выбрось. А то никогда не поправишься. Понятно? – сказал Серёга.
- А что? Неправда?
- Конечно, неправда. Надо же такое придумать!
Миха задумался.
- Не-ет, - протянул он. – Я правду сказал. Я знаю.
- Серёга, - шепнул на ухо старшему Племянникову младший, - может мы его к себе возьмём?.. От него ведь не отвяжешься.
- Куда к себе? - не понял старший вождь.
- Ну… в братья…
Серёга усмехнулся.
- Послушай, Миха, - сказал он детсадовцу Бубликову. – Сколько будет два прибавить два?
- Четыре, - бойким басом ответил Миха.
А дважды два?
Миха насупился, соображая.
- Не знаю, - честно и прямо сказал он.
- Миха нам подходит, - твёрдо заключил Серёга. – Он не знает таблицы умножения.
Старший вождь не мог предвидеть всех последствий своего опрометчивого заключения. Эти последствия не заставили себя ждать.
глава семнадцатая
ЗАМЕТАНИЕ СЛЕДОВ
Трамвай дотащился до кольца и встал. В обоих вагонах было некое количество пассажиров. Среди этого количества – и братья Племянниковы. Им предстоял ещё долгий путь до улицы Бармалеева. Но для этого надо было пересесть на другой трамвай. А пока…
Братья вышли на свежий воздух, растирая затекшие члены.
Одновременно головы обоих посетила одна и та же мысль: «Не плохо бы перекусить…»
На противоположной стороне улицы висела вывеска: «КА ЕТЕРИЙ». Сильное желание подкрепиться подсказало братьям, что недостающая буква – буква «Ф».
- Зайдём, - сказал Серёга.
- Зайдём, - горячо поддержал Андрюха.
Тронулись. Неожиданно Серёга остановился, достал из кармана общий братский кошелёк и заглянул внутрь. Внутри было не густо. С учётом предстоящих расходов, денег оставалось на одну порцию сосисок и один стакан кофе. Серёга быстро произвёл этот математический расчёт и грустно покачал головой.
- Ну, чего ты? – сказал Андрюха. – Пошли. Есть охота.
- Тебе бы только есть, - с досадой ответил командир.
Они вошли в заведение. Взяли порцию сосисок и стакан кофе. Чтобы не терять понапрасну времени устроились за столом без стульев – это был стоячий вариант потребления пищи…
Взятую еду поделили по-братски. Но когда Серёга увидел с какой удалью Андрюха навалился на сосиску, сердце его дрогнуло. «Он ещё мелкий – ему надо расти. Пусть ест больше мяса…» - подумал Серёга, и незаметно подсунул брату свою сосиску. Андрюха, не моргнув и глазом, свинтил обе. Серёга же подкреплялся некоторой толикой картофельного пюре.
На дне стакана оставалось немного кофе. Разбойники уже приготовились вытереть губы бумажными салфетками, как вдруг, на весь кафетерий разнеслось:
Мама, смотри! Это они! Они хотят взорвать будку! Трансформаторную. Около нашего дома!
Этот гром среди ясного неба грянул голосом Михи Бубликова.
На горле Михи уже не было шарфа. Не сбылось пророчество Сергея Племянникова – Бубликов выздоровел. И сейчас он доказывал это своим писклявым, но громким детсадовским голосом.
Разбойники, с раскрытыми ртами, с поднесёнными к губам салфетками, застыли поражённые.
А Миха, этот несчастный Бублик, разорялся на всё заведение. Он сеял чёрную клевету. Но ему верили. Взрослые посетители заведения смотрели в сторону Племянниковых с гневным осуждением. Взрослые, как всегда, считали, что устами младенца глаголет истина. Какое заблуждение!..
Первым пришёл в себя Серёга.
- Бежим! – крикнул он.
И они рванулись к выходу с таким проворством, на какое способна пара разбойников после того, как они подкрепились.
На рысях, в затылок друг другу. Племянниковы мчались к трамвайной остановке.
Уже обессиленные, ввалились в открытые двери трамвая.
Какой номер?.. Куда идёт?.. – они не знали. С трудом переводя дыхание, тревожно смотрели в окно. Погоня, похоже, отстала.
- Ушли, - облегчённо вздохнул Серёга.
- А куда мы едем? – спросил Андрюха.
- Сейчас это неважно, - Серёгу покоробил этот детский вопрос.
- Мы же едем туда. Откуда приехали! – не на шутку забеспокоился Андрюха.
- Разве?
- Ну, да!
- Ничего, ничего, - рассеянно произнёс Серёга. – Отдышаться надо, собраться с мыслями.
Но собраться с мыслями не пришлось. Серёга ни с того, ни с сего прилип к окну. По лицу его забродило недоумение. Оно росло, как туманное пятно на стекле от его дыхания. Недоумение прижало лицо старшего вождя так, что сплющился нос. Казалось, вот-вот раздастся звон, и командир выставит наружу лоб и подбородок.
«Ему не хватает воздуха, чтобы отдышаться», - с сочувствием подумал Андрюха о брате».
Трамвай начал тормозить. Серёга отлепил лицо от окна и бросился к двери.
- За мной! – скомандовал он.
«неужели снова погоня?» - с беспокойством подумал младший Племянников, едва поспевая за братом. Оглядевшись по сторонам, он понял, что тревога ложная. Можно было не спешить. Поэтому Андрюха бежал теперь только так, чтобы не потерять из виду командира.
Там, впереди какая-то девчонка прыгала через скакалку. Андрюха видел как набежавший Серёга схватил её за руку. «Зверобой совсем свихнулся…» - подумал младший Племянников. Но приблизившись, он понял: это была не просто девчонка, каких на свете миллионы, а Светка Прутикова…
Светка вырвалась из рук Серёги.
«Зачем он её так?.. – думал Андрюха, переходя на галоп. – Пусть она Светка Прутикова, но ведь она же девчонка! А девчонок обижать некрасиво. Сам сколько раз говорил…».
С этими мыслями младший Племянников налетел на Серёгу.
- А ну отпусти! Ты чего обижаешь?..
- Отстань! – крикнул Серёга. – Ведь это же Светка Прутикова!
- Вижу! Только она же девчонка!
- Ну и что?!
- А то! Отпусти её сейчас же!
- Я тебе сейчас отпущу!.. – одна рука Серёги была занята Светкой, а другой он тщетно пытался покарать взбунтовавшегося подчинённого.
- Бабушка! – кричала Светка. – Я маме скажу! Я бабушке скажу! Ба-буш-ка-а!..
- Пошли к бабушке, повторял Серёга. – Веди нас к бабушке. Я сам хочу видеть твою бабушку!
Старший вождь толкнул брата в грудь, сказал:
- А ты, бестолочь, здесь жди! Понял?!.
Что-то тут было не так. Не стал бы Серёга, ни с того, ни с сего, обижать девчонку. Обескураженный Андрюха стоял и хлопал глазами.
Прыгая, словно посаженные оба в просторный мешок, Серёга и Светка добрались до подъезда.
Стали подниматься по лестнице.
На голос плачущего ребёнка наконец открылась одна из дверей.
- Света, что такое?!. – встревоженно спросила бабушка.
Вместо ребёнка поспешно ответил разбойник.
- Здравствуйте. Понимаете, бабушка, - торопливо говорил он, - ваша Света прыгает через скакалку, а там «Жигули», «Москвичи», «Мерседесы», МАЗы, БЕЛАЗы, КАМАЗы и трамваи…
- Что ты говоришь?! – испуганным голосом произнесла бабушка.
- Да. Да, бабушка, тараторил Серёга так, чтобы Светку не было слышно. – Понимаете, она скачет и скачет! А эти «Жигули», «Москвичи», «Мерседесы», МАЗы, БЕЛАЗы и КАМАЗы – вжик-вжик, вжик-вжик! Перед самым её носом!
Про трамваи бабушка слушать не стала.
- А ну, живо домой! – прикрикнула она на внучку. – А тебе, мальчик, спасибо.
- Пожалуйста! – горячо ответил старший Племянников. Благодарность старших всегда воодушевляла Серёгу.
Дверь закрылась. Серёга бросил взгляд на номер квартиры и помчался вниз повторяя: «Тридцать пять, тридцать пять… Здесь живут, здесь живут мама, Светка и бабуля…»
Во дворе его ждал хмурый Андрюха. Серёга решил нахмуриться тоже.
- Мой младший брат ничего не понял, - сказал командир подчинённому, переходя на наречие индейцев Великих Озёр. – Мой младший брат соображает как ленивый койот.
- Ну, чего ты, чего ты, - пробубнил Андрюха. – Чего заладил?
- А то! Разбойник тоже… Иди лучше посмотри номер дома, - сказал Серёга, доставая командирскую записную книжку. – И не забудь название улицы!..
- А-а!.. – запоздало протянул младший разбойник.
Он сделал несколько шагов, но вернулся.
- Серёга, а что ли нельзя было мирным путём узнать?..
- Стал бы я связываться с этой Светкой! Если бы можно было!.. Одно слово: девчонка.
- А-а!.. – снова протянул Андрюха, и весело зашагал на задание.
глава восемнадцатая
ЭТОТ ТЯЖЁЛЫЙ ШКОЛЬНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК
Поиски самого Гурия Михайлович не принесли успеха. Это суматошное мероприятие поглотило целый воскресный день и содержимое братского кошелька. Разбойники вернулись, едва волоча ноги. Чуть не заблудились в собственном микрорайоне. Спасибо пришедшей на помощь Мухтарке. Она разыскала и вывела братьев на правильный путь.
Наступил понедельник. Школьный понедельник.
Четвёртый и пятый класс, в которых учились Племянниковы, разделяла тонкая бетонная стена.
Судьбе было угодно, чтобы первым уроком в обоих классах была математика. Судьбе было угодно не только это. Ей было угодно, чтобы ровно в 9.10 по командирским часам оба Племянниковы одновременно вышли к доскам. К видавшим виды, классным доскам.
Братьям предстояло активно овладевать знаниями. Для этого их и вызвали. Сами они, может, и не вышли бы…
Под диктовку учителя Серёга спокойно записал условия задачи со сто девяносто девятой страницы учебника. Вот эта задача: «Стоимость детского железнодорожного билета до станции Березайка составляет 25% стоимости билета для взрослого. Сколько будет стоить проезд всей семье, если детский билет стоит 18 рублей 75 копеек, а семья состоит из папы, мамы и второклассника Вовы?»
«Мы же проходим площадь круга, - слегка взволнованно подумал Серёга. – Причём тут семья и билеты до станции Березайка?..»
Скажем прямо и сразу: старший Племянников задачу не решил. Правда, подъезжал он к ней со всяких мыслимых концов. Но у него получалось, что то мама, то папа, а то и сын ехали без билета. Когда-то таких ездоков называли «зайцами».
Случись подобное в жизни, Серёга Племянников отдал бы последнюю копейку из братского кошелька на покупку недостающего билета. Чтобы ребёнок с родителями, словом, вся семья ехали спокойно хоть в Чикаго.
Конечно, это было бы благородное, но слишком простое решение задачи. Это было бы в жизни. А тут, у доски – требовалось иное…
На сей раз очередной этап по овладению знаниями для Сергея Племянникова имел невесёлый конец. Это обстоятельство огорчило и учителя. Настолько, что не будем называть отметку, которую он вписал в клеточку журнала напротив фамилии нашего героя. Вспомним лучше, что в ту самую минуту, когда командир, взял в руки мел, точно такой же кусок мела взял в руки и младший вождь.
Братья стучали мелом по доскам, висевшим на одной и той же стене, и не знали об этом. Такое бывает…
Андрюхе досталась тоже задача. №575. Задача не очень приятная: про уколы. Вот она: «В школу пришёл врач и принёс для прививки 0,259 кг сыворотки. Скольким ребятам он сделал уколы, если для каждого укола надо 0,002 кг сыворотки?»
С самого начала дела у Андрюхи шли как и у командира за стеной.
Андрюха изо всех сил старался заставить свою голову думать над задачей. Но от думанья ему становилось всё более не по себе. Ещё бы! Младший Племянников видел себя не в классе у доски, а в кабинете школьного доктора Раисы Ефимовны. Вот Раиса Ефимовна в белом халате, улыбается. Вот склоняется над ним. А в руках у ней шприц. С очень длинной и острой иглой.
«Мальчик, как тебя зовут и как твоя фамилия? – спрашивает Раиса Ефимовна своим докторским голосом». «Андрюша. Племянников…» - отвечает разбойник не своим голосом. «Ты боишься уколов?» «Нет», - мотнул головой младший вождь. «Вот это я понимаю! Вот это герой! Только почему ты глаза зажмурил?..» «Это они сами. Нечаянно…»
- Что с тобой, Андрюша? Ты себя плохо чувствуешь? – сказала над самым ухом Племянникова учительница Антонина Никифоровна. Голос её показался Андрюхе похожим на голос школьного доктора.
- Не. Я ничего, - рассеянно ответил бледный Андрюша.
- Может, сядешь на место?
- А задача?.. – приходя в себя, вымолвил Племянников.
- Задачу кто-нибудь другой решит.
- И тогда Андрюха смело сказал:
- Антонина Никифоровна, можно я ещё подумаю.
- Пожалуйста. Сосредоточься. Вспомни какую тему мы проходим. Помнишь?
- Деление на десятичную дробь.
- Правильно. Теперь подумай над задачей.
«Надо думать о чём-то другом. Нечего думать про Раису Ефимовну, шприц и длинную иглу», - подумал Андрей Племянников.
И тут он вспомнил. Он вспомнил о ком надо думать! Киты!.. Бедные киты в далёких океанах изнывали, ожидая, когда Андрей Племянников выучится и придёт к ним на помощь. А он, вместо того, чтобы стремиться к этому изо всех сил, думает о каких-то уколах! Андрюхе стало совестно перед финвалами, сейвалами и дельфинами. От стыда лицо его залилось малиновой краской.
И вот мел Андрюхи стучит по доске. Этот стук можно было принять за цокот подков. Словно бесстрашный всадник мчался по горной тропе.
- Правильно, Андрюша, - подбадривала Племянникова Антонина Никифоровна.
Но вот она перестала подбадривать.
- Андрюша, - вдруг сказала она, - судя по твоему решению, получится, что каждому ребёнку введут чуть ли не по килограмму сыворотки. Это же…
Представляешь?..
Класс быстро представил себе это и грохнул от смеха.
Но Андрюха не сдался. Он на полном скаку проделал что надо с запятыми и с нулями. У него получилось ровно сто двадцать ребят. Сто двадцать пять целеньких мальчишек и девчонок – без всяких десятых долей.
«Всем им доктор ввёл нужную дозу сыворотки. Теперь все они не заболеют», - весело подумал Андрей Племянников.
- Молодец, Андрюша, садись, - сказала довольная Антонина Никифоровна.
- Это киты мне помогли, - шмыгнув носом, заметил младший разбойник.
Лоб его был запачкан мелом, и весь он походил на жителя меловой пещеры.
- Киты?!. – удивилась учительница. Она с подозрительным вниманием всмотрелась в лицо пещерного человека. Но теперь лицо Андрюхи было нормальным. Как у человека, который не зря прожил день.
Впереди у Племянниковых намечались жизненные испытания в виде следующих уроков.
Нельзя сказать, чтобы эти испытания братья выдержали с честью. Понедельник оказался действительно тяжёлым. И если просуммировать математический ряд отметок, заработанных обоими в этот день, да разделить сумму на количество членов математического ряда, то миру предстанет горбатая тройка с квёленьким плюсиком. Таким среднеарифметическим не возгордишься. Честно говоря, основная «заслуга» в этом достижении принадлежит Серёге. Поэтому из школы он шёл один. Сами понимаете, ему было над чем подумать.
Он шёл не спеша. Лицо его выражало неудовлетворённость собой, а душа его занималась самобичеванием. Мысленно, в который раз повторял он знакомые фразы: «Понимаешь, Серёга, так дальше нельзя. Так – не годится. Учиться надо как следует, а не спустя рукава…»
И пока голова Серёги раздумывала над очень правильными словами, ноги его рассеянно пинали пустой спичечный коробок.
Племянников был уже у дома, когда коробок попал в каблук пешехода, шедшего впереди. Коробок отскочил, а пешеход даже не обернулся. Серёга поднял голову и увидел широкую спину Прутикова.
Вмиг были забыты тяготы прошедшего дня. «Вернулся! – обрадовался Серёга. – Гурий Михайлович вернулся домой!
Старший вождь мчался по лестнице, размахивая портфелем, словно каникулы наступили досрочно.
«Андрюха наверно дома. Уже должен быть дома. Немедленно собрать Совет Вождей!..» - лихорадочно соображал Сергей Племянников.
глава девятнадцатая
С ПОТОЛКА ИСЧЕЗАЮТ ОКУРКИ
Несмотря на принятые меры предосторожности, братья разбойники снова встретились с Михой Бубликовым.
На сей раз у Михи были забинтованы щека и ухо. Возможно по этой причине, столкнувшись с братьями носом к носу, он не разразился своим детсадовским криком.
- В чём дело, Миха? – спросил Серёга, не очень-то довольный встречей.
- Чи-во-о? – ответил Бубликов, с трудом открывая рот.
- Опять что ли заболел? – чуть громче спросил Серёга.
- Ага. Зубы.
- Здоровье у тебя, Миха, как у Почемукинского Портоса, - заметил Андрюха.
- Чи-иво-о?
Серёга подмигнул младшему вождю.
- Миха, - сказал он, - надо бы твой слух проверить.
- Чиво-о?
- Повторяй за мной! – сердито крикнул Серёга дошкольнику. – Раз, два, три, четыре, пять…
- Раз, пять, четыре… - послушно повторил Миха.
- Всё ясно, - прервал его Серёга. – Слух у тебя нормальный, только одно ухо временно выведено из строя.
- Чиво-о?
- Молодец говорю!
- Серёга, надо бы его куда-нибудь отправить, - сказал Андрюха.
- В деревню к бабушке?.. – грустно усмехнулся старший Племянников. – Теперь его от нас не отлепишь. Ну… да ладно!
Серёга положил руку на Михино плечо.
- Пошли с нами, - громко сказал он.
- Будку взрывать?! – оживился Миха. Большие круглые глаза Бубликова выкатились и стали похожи на шарики для пинг-понга. Шарики сияли счастьем.
Сергей Племянников в своей жизни ещё не обидел ни одного детсадовца. Но тут он не выдержал. Командирская рука Серёги со свистом описала дугу в воздухе и треснула дошкольника Миху по затылку. После чего несусветная глупость, доселе сидевшая в Бубликовской голове, вылетела и растворилась в пространстве. Миха даже сам почувствовал наступившее облегчение.
- Пошли с нами, - громко сказал Серёга и вопросительно посмотрел на Миху, мол, как. Но с Бубликовым было всё в порядке.
- Погуляем, - продолжал Серёга, - подышим свежим воздухом. Тебе это полезно. Только рта, пожалуйста, не раскрывай. А то растеряешь больные зубы.
Миха понимающе кивнул.
Обременённые нездоровым Бубликовым, разбойники двинулись в сторону магазина. По дороге они переговаривались, учитывая слуховые возможности Михи.
Вскоре стало ясно, что Миха делу не помеха. Правда, он иногда останавливался и произносил своё сакраментальное «Чи-и-во-о?» Тут младший разбойник, в доступной форме, объяснял Бубликову что-нибудь вроде такого: если, скажем, оладушки поджарить на Луне, то они получаются гораздо вкуснее, чем поджаренные у нас на Земле.
Возле магазина все трое столпились у доски объявлений.
- Серёга, Серёга! – неожиданно закричал младший вождь.
- Что? – спокойно спросил Серёга.
Андрюха толкнул локтём брата.
- Вот бы куда записать Гурия Михайловича!
Бубликов понял, что речь идёт о чём-то очень важном.
- Где, где! – закричал он, энергично расталкивая и бодая головой Племянниковых.
- Вот, - показал Андрюха.
Бубликов уставился в доску, а Серёга стал читать:
ОБЪЯВЛЕНИЕ
При ЖЭКе №17А начинает функционировать вокально-инструментальный ансамбль «ПОЮЩИЕ». Требуются певцы типа «Йе-Йе» - 2 чел.; типа «ТА-РАМ-ПАМ-ПА-РА-РА-РАМ» - 1 чел., типа «ЛЯ-БА-ДЯ-БА-ДЯ» - 2 чел. Желающих просим записаться у товарища А. Учил-Училовского».
- Не пойдёт, - после долгих раздумий выдохнул Серёга. – Не станет Гурий Михайлоич заниматься этой «ля-ба-дя-ба-дя…»
- Не пойдёт, - поддержал старшего вождя поумневший Бубликов.
Андрюха посмотрел на Миху с чувством невольного уважения. Бубликов перенёс этот взгляд со скромным достоинством.
Больше ничего интересного на доске не было. Люди меняли квартиры, давали уроки, предлагали купить детские коляски, музыкальные инструменты, люстры из искусственного хрусталя и т.д.
По одному объявлению предлагалась шкура медведя. Правда, изрядно подержанная. Даже это объявление не вызвало у разбойников интереса. И не потому, что шкура была подержанной. А потому, что кому нужна шкура без самого медведя? Купив медведя сл шкурой, можно было бы хоть отвезти его подальше в лес, в какой-нибудь медвежий угол и выпустить там на свободу. А так – ничего интересного.
Направились к другому магазину. Но и здесь толковых объявлений не оказалось.
Все трое побрели домой.
У окон Прутикова остановились. Там горел свет. Неожиданно разбойники увидели швабру, обмотанную тряпкой. Швабра ползала по потолку. С потолка, бумажным дождём, осыпались окурки. Чуть ниже тряпки виднелась крепкая рука Гурия Михайловича.
- Видал?.. – многозначительно сказал Серёга.
- Видал – сказал Андрюха.
- Чи-и-во-о?.. – сказал Бубликов.
Серёга протянул Михе руку.
- Уже поздно, Миха, - сказал он громко. - Тебя и мать уже наверно ищет. Ступай. Лечи зубы и начинай ходить в своё детское заведение. Спокойной ночи.
Андрюха тоже хотел сказать Бубликову что-нибудь такое… товарищески-дружеское, вроде «спокойной ночи, малыши», но Миха даже не взглянул на него.
Братья стояли и смотрели вслед Михе, за которым вскоре закрылась дверь.
глава двадцатая
УЧАСТКОВЫЙ КОЛУПАЕВ
Рабочий день подходил к концу. В кабинете участкового никого не было. Старший лейтенант Колупаев устало откинулся на стуле, потянулся. Затем он выдвинул верхний правый ящик стола и заглянул во внутрь. Там лежали папки с жирными типографскими надписями «ДЕЛО». Участковый любил, оставаясь один, доставать папки из этого ящика. Вот и сейчас, он взял одну из них, раскрыл. С фотографии на старшего лейтенанта смотрел бывший хулиган по кличке «Панама». Ныне это был мирный житель города Боровичи – Анатолий Панамский. Теперь в Боровичах он трудился водителем автобуса. Нередко, в свободное от работы время, Панамский писал тёплые письма старшему лейтенанту Колупаеву. Письма рассказывали о положении дел в автопарке и в семье Панамского. Эти небольшие сообщения радовали участкового. Потому что его трудами и заботами бывший хулиган стал уважаемым человеком.
Зато левый верхний ящик стола участкового не приносил ему ничего кроме огорчений. И не удивительно. Если даже сам этот ящик выдвигался неохотно: туго, со скрипом. Но что поделаешь – работа есть работа…
Старший лейтенант Колупаев задвинул правый ящик и, тяжело вздохнув, с трудом вытянул левый. Достал верхнее «ДЕЛО», раскрыл и положил перед собой.
В папке была всего лишь одна бумага. Заявление некоего жильца дома тридцать два по Процедурной улице. В заявлении излагалась жалоба на поведение Гурия Прутикова. Просили обратить внимание и принять меры.
- Ай-яй-яй… - с горьким сожалением произнёс участковый, пробежав глазами заявление.
Оно уже давно лежало в «ДЕЛЕ». Каждый раз, читая его, старший лейтенант не уставал сокрушаться. И вот почему. Гурия Михайловича он знал. Никто иной, как именно он, снабжал участкового самодельными рыболовными блёснами. И какими блёснами!.. Куда там всем этим магазинным «Норчам» и прочим! Ни в какое сравнение не шли они с работой Гурия Михайловича. Одно слово – знаток делал, мастер. А как эти блёсна играют в воде!.. Рыба так и валит валом. Так и мчится табуном за диковинной блесной, дурея от удивления, восторга и аппетита. И не каждой выпадает счастье первой клюнуть на такую блесну. Какой-нибудь замухрышистый ёршик и не посмеет, когда рядом их степенство голавль или жерех…
Участковый невольно размечтался о далёком впереди отпуске, о деревне Чагоницы, о свояке Терентии…
Как славно ещё затемно проснуться в деревне Чагоницы! Как славно выйти на крыльцо, почувствовать босыми ногами холодок повлажневших ступенек крыльца!..
Впереди и вокруг туман. Деревня ещё спит. Но вот начинает светать. Туман редеет и стога в отдалении кажутся плывущими сонными избами…
Свояк возится в сарае с мотоциклом.
Загодя, ещё с вечера приготовлены снасти и припасы: перчик, лучок, лавровый лист и прочее для доброй ухи. Да… не забыть бы молоко. Оно на веранде, на столе. Две высоких запотевших бутылки…
И вот уже мчатся они со свояком по просёлку в сторону Сав-озера. Он – в «люльке». Дремлет. Иногда с задетой ветки летит в лицо участкового пригоршня холодных капель росы. Старший лейтенант вздрагивает, вытирает лицо рукой и с улыбкой бормочет про себя: «Благодать…»
- Благодать…- произносит задумчиво участковый Колупаев, поднимаясь и выходя из-за стола. Он подходит к стене, на которой висит карта страны. Долго всматривается в неё, разыскивая место, где должна быть
деревня Чагоницы. Но на этой карте нет ни этой деревни, ни Сав-озера. Участковый неуверенно кончиком карандаша показывает примерное место, где всё это должно быть.
- Да-а… - говорит он, протягивая руку в сторону. Там на гвозде висит термос. Большой и красный, как огнетушитель. Старший лейтенант отворачивает крышку и наливает в неё кипячёное молоко. Садится за стол, отхлёбывает ещё горячий напиток.
На глаза участковому снова попадается «ДЕЛО» Прутикова. - Так-так-так… - говорит Колупаев. Барабанит пальцами по столу, отхлёбывает молочный напиток и продолжает: - Да, надо тебя навестить Гурий Михайлович. Вот выдастся денёк посвободней, зайду. Обязательно зайду. Поговорим…