Стихи и проза | Мост, пролётка и Нева |
|
«Душа его возвысилась до строю…»
(Пётр Алексеевич Кропоткин)
«…И этою духовной чистотою
Он возмужал, окреп и просветлел.
Душа его возвысилась до строю:
Он стройно жил…»
Ф.И. Тютчев
Князь Алексей Петрович гордился своим родом. В его кабинете на стене висел пергамент с гербом, украшенным горностаевой мантией и шапкой Мономаха. Сей солидный документ подтверждал, что род Кропоткиных ведёт начало от внука Ростислава Мстиславовича Удалого, что предки этого рода были великими князьями Смоленскими.
- Я за этот пергамент триста рублей заплатил, - с назидательной гордостью говаривал князь своим младшим детям в минуты доброго расположения духа.
Вечерами, сидя на диване, под этим пергаментом с гербом, Саша и Петя просили отца рассказать о войне…
Алексей Петрович действительно участвовал в войне 1828 года с Турцией. Правда, больше отсиживался в штабах, и самое интересное, что он мог вспомнить, это как они со слугой Фролом отбивались саблями от своры собак в турецкой деревне. Ребятам хотелось, конечно, чтобы это был грозный отряд турок. Но что поделаешь?.. Приходилось мириться с вражескими собаками…
Как-то, стараясь отвлечь внимание ребят от сражения с собаками, Алексей Петрович рассказал о том, как получил золотую саблю и орден Анны с мечами за храбрость.
А дело было так. Офицеры квартировали в одном ауле. Ночью случился пожар, загорелись сакли. В одной из них остался ребёнок. Убитая горем мать, громко молила о помощи. И тут Фрол, слуга Алексея Петровича, не раздумывая, не дожидаясь приказания барина, бросился в горящее жилище и вынес из огня ребёнка. Спас.
За этот подвиг главнокомандующий наградил князя.
- Как же так, папа?!. – воскликнули в один голос Саша и Петя. – Ведь это же Фрол спас ребёнка, а не ты!
- Ну и что? – невозмутимо отозвался Алексей Петрович. – Ведь Фрол именно мой крепостной, а не чей-то!..
Ребята были разочарованы и смущены. А Алексей Петрович был поражён и подавлен столь явной «тупостью» мальчишек.
Коротким оказалось их детство. Старшему Саше было четыре года, когда горячо любимая обоими мать, умерла. Екатерина Николаевна была дочерью корпусного генерала Н.С. Сулимы – потомка известного запорожского гетмана Ивана Сулимы.
Мальчики остались на попечении доброй немки-бонны мадам Бурман и добрейшей няни Ульяны. Обе женщины то и дело вспоминали Екатерину Николаевну. Её любили все. За добросердечие и весёлый нрав. И позднее, частенько, крепостная крестьянка, встретив кого-нибудь из ребят в поле, спрашивала:
- Вырастите ли вы такими добрыми, как ваша мать? Она нас жалела, а вы будете жалеть?..
Не тогда ли зарождалось в душах братьев чувство сострадания к участи крепостных?
Уже учившийся в гимназии, Петя однажды оказался свидетелем того, как по приказу отца, за разбитую кем-то тарелку, был наказан розгами слуга Макар. Мальчика душили слёзы стыда и жалости. В тёмном коридоре он ловил руку Макара, чтобы поцеловать, но услышал хмурое:
- Вырастешь, и ты такой же будешь…
- Нет, никогда! – воскликнул мальчик.
Перенесённое потрясение так и осталось в сердце на всю жизнь.
Отец женился во второй раз. Пете шёл тогда седьмой год. В это время случилось событие во многом определившее его судьбу.
По случаю 25 - летия вступления на престол Николая 1-го в Москве готовился грандиозный бал. Попал на этот бал и маленький Петя.
Подруге новой жены князя Алексея Петровича надлежало явиться на бал в костюме персидской царевны, в сопровождении сына, наряженного в костюм персидского царевича. В самый последний момент «персидский царевич» заболел. Решено было вместо него взять Петю. Тем более, что сшитый уже костюм пришёлся ему впору.
Среди детей на балу Петя оказался самый маленький. Но его кудрявая головка с круглым лицом, смышленые озорные глаза, по-ребячьи смелое поведение – были замечены. Вызвали восхищение. Сам царь, приветливо улыбаясь, взял его за руку, подвёл к Марии Александровне – жене наследника, которая ждала ребёнка, и громко сказал со свойственным ему армейским юмором:
- Вот каких молодцов мне нужно!
Думал ли он, что через годы его «пророчество» сбудется. Правда, совсем не в том смысле…
Через годы Саша напишет в письме брату: «…Ты редкий человек, один из таких, какие нужны России…»
Дальше мы увидим как сбывались эти слова.
Для воспитания подрастающих мальчиков Алексей Петрович пригласил гувернёром француза мосье Пулэна и русского студента Московского университета Николая Павловича Смирнова.
Француз оказался весёлым и добродушным товарищем.
Язык ребятам давался легко. К тому же Пулэн учил не бояться темноты, интересно рассказывал о войне в Испании, где был ранен.
От него услышали они и о революциях во Франции 1789 года и 1848-го. Рассказывая о них, Пулэн, между прочим, весьма иронично отзывался об аристократических титулах. Саше и Пете становилось даже неловко за своё «княжество». Настолько, что они подумывали о таком простом занятии в будущем, чтобы на их вывеске значилось просто: «Таких-то дел мастера Кропоткины».
Н.П.Смирнов учил ребят русскому и арифметике. Уроки его были живыми, интересными, требовавшими самостоятельного мышления.
Дружба с Николаем Павловичем завязалась на долгие годы.
Между прочим, от Смирнова Петя впервые услышал теорию знаменитого естествоиспытателя Чарльза Лайеля, объяснявшую причину появления валунов…
Придёт время и Пётр Кропоткин не только вникнет в сущность этой теории, но и опровергнет её. Создаст новую, свою. Ту самую, которая известна в мире до сих пор под его именем.
В 1853 году Петю определяют в Первую московскую гимназию. Сашу – годом раньше – в кадетский корпус.
С тех пор братья виделись редко.
В 1857 году Петю отвозят в Петербург. Он поступает в Пажеский корпус – заведение привилегированное, для детей придворной знати. Сбывалась мечта отца: Пётр будет военным. А между тем, сам мальчик к такой судьбе был равнодушен. А тут ещё добавились такие мелочи… Фактическим начальником корпуса был полковник Жирардот. Он любил тонко унижать трепетавших перед ним кадетов младших классов. Петя сразу невзлюбил полковника. Неприязнь оказалась взаимной. Жирардот долго не давал ему погоны, которые обычно выдаются новичкам через месяц после поступления. На что Петя усмехался: «Я чувствовал себя очень счастливым и без этого украшения…» Но когда мальчик заболел, попал в лазарет, Жирардот заходил к нему каждый день. И каждый раз язвил: «И когда это надоест такому здоровому валяться в постели?..» Пока однажды кадет Кропоткин не вспылил: «Да как вы смеете говорить так!?..»
Но благородная, незлобивая душа мальчика!.. По прошествии многих лет, вспоминал он полковника Жирардота с благодарностью, рассказывая о том, как тот увлекал кадетов занятиями гимнастикой, фехтованием. Как без слов упрёка подходил и выпрямлял плечи ученика, чтобы тот не сутулился.
С первых же дней обучения, Петя был в восторге от лекций г-на Беккера и В.И. Классовского – профессоров университета. Беккер вёл немецкий язык и литературу, заражая учеников своей горячей любовью к поэзии Гёте.
Классовский вёл грамматику русского языка. Но как вёл! То он сопоставлял место из былины со стихом из Гомера, давая почувствовать прелесть перевода. То за строфой Шиллера следовало остроумное замечание по поводу какого-нибудь современного предрассудка. Это были уроки уму и сердцу.
Александр учился в Московском кадетском корпусе. Делясь впечатлениями от учёбы, братья активно переписывались. Обоих волновал поиск благородной цели в жизни. Не потому ли, вспоминая эту пору, Пётр позднее напишет: «Ему, брату, больше всего и больше всех обязан я своим развитием…» Вот какого уровня было их общение.
В квартире своей уже взрослой сестры Лены Пётр знакомится с запрещёнными произведениями французских философов.
Осознание мальчиком бесконечности вселенной, чудо самой природы – её гармония и поэзия – всё это производит на него огромное впечатление. Постепенно самыми любимыми его предметами становятся точные науки.
Как-то летом, по совету брата, Пётр сделал статистическое описание ярмарки в селе Никольское с целью определения её денежного оборота. К радости юного исследователя эта работа вызвала живой интерес преподавателей Пажеского корпуса.
Из общения с крестьянами он вынес восхищение здравым смыслом и сметкой русского мужика. В этих беседах на него веяло особым чувством простоты, сердечностью и сознанием равенства – «…чувством, - как он писал, - которое я всегда испытывал среди крестьян…» Ведь эти крестьяне были той средой из которой вышли и его няня Ульяна и слуга Макар.
Учёба в корпусе продолжалась. Как-то Пётр надерзил ротному капитану. За что был посажен в карцер на хлеб и воду. Начала одолевать скучища. Ни гимнастика, ни пение отрывков из опер – не помогали. Но вот придумал занятие… Стал учиться лаять и выть по-собачьи. Занятие показалось очень интересным. Особенно, если представить лай барбоса на луну. Или, скажем, одной собаки на другую при встрече. Когда одна огромная – гавкает басом, а другая маленькая. Тявкает со страхом, поджав хвост.
Через несколько дней наказанный кадет владел собачьим «языком» в совершенстве.
Казалось бы, чепуха, глупость, а как пригодилась в дальнейшей жизни. Когда уже не Петя, а Пётр Алексеевич правил ночами по Амуру в почтовой лодке. Бывало, не видно ни зги, а надо бы уже и приставать к берегу… Товарищи просят: «Пётр Алексеевич, будь добр, полай немножко». Надо – так надо. И тут, если случалась поблизости деревня, уж непременно раздавался ответный лай. Можно было и к берегу чалить…
Годы 1859 – 1861 – один из периодов расцвета точных наук.
Кадеты знакомятся с трудами физиков Ленца, Джоуля, Сегэна. Химков – Герарда, Авогадро, Менделеева. С работой Ч. Дарвина «Происхождение видов».
Точные науки становятся любимыми предметами Петра Кропоткина.
Но вот однажды, в доме тётки княгини Друцкой, ему впервые попадает в руки журнал Герцена «Полярная Звезда». И уже не оторваться от страниц, блещущих умом, преисполненных горячей любовью к Родине. Впервые читает он о том, о чём в России и думать-то запрещалось. Тётушка, выслушивая восторги племянника, сокрушалась: «Смотри, Петя, тебя тоже повесят когда-нибудь как и их!..» Она имела ввиду декабристов, изображённых на обложке журнала.
Но разве могли остановить пылкого юношу тётушкины слова. Наоборот! Пётр сам издаёт свою первую «революционную» газету «Отголоски из корпуса». О чём?.. Об огромных денежных расходах двора, о злоупотреблениях чиновников. Ни много, ни мало!..
Затея с журналом и впрямь была очень опасной. К счастью, из прочитавших газету, доносчиков не оказалось.
Ученикам Пажеского корпуса полагалось бывать во дворце, принимать участие в жизни царского двора. Первые посещения дворца были для Кропоткина радостными. Он боготворил Александра 11-го, подписавшего 19 февраля 1861-го года манифест об отмене крепостного права. Но со временем, приглядываясь к словам и поступкам императора, он всё больше в нём разочаровывается, как и в жизни при дворе – с её балами и парадами.
К лету 1862 года Пётр Кропоткин заканчивает Пажеский блестяще – первым учеником. Открывается престижная карьера: поступай в любой гвардейский полк. Но голову не покидала мечта поступить в Университет, продолжить образование. А как? Отец такого не простит. А на какие средства тогда жить?.. Рассчитывать на чью-то помощь казалось унизительным. И оставаться при дворе – тоже не хотелось.
Всё чаще приходили в голову мысли о Сибири, об Амурском крае… Вот где поприще для настоящей деятельности! Вот где, думалось Петру, можно стать независимым, испытать себя.
Так и решил: попросил зачислить его в Амурское конное казачье войско.
«Подумать только! – огорчались приятели за Петра. – Мундир-то!.. Мундир – чёрного сукна. Воротник – простой, красный, без петличек! Папаха – их собачьего меха. Шаровары – простое серое сукно! Как у солдат обозников… Князь Кропоткин, ну куда это годится?!.»
Отец был оскорблён и возмущён до крайности. Петру стоило большого труда отстоять своё решение.
И вот он на новом месте. И как же ему повезло!.. Генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н.Муравьёв, а затем, сменивший его – Корсаков, помощник Корсакова - губернатор Забайкальской области генерал Б.К. Кукель – все оказались порядочными, энергичными, умными; всей душой занятыми обустройством жизни огромного края. А с Кукелем Кропоткин сразу же подружился. У молодого генерала оказалась полная коллекция Лондонских изданий Герцена…
А вместе с тем, надо сказать, все эти прекрасные люди никак не могли понять, что князь Кропоткин приехал в их глушь сам, по собственной воле. «Не иначе как сослали…», «…За какую-нибудь провинность..» - всё гадали они. И прошло изрядно времени, прежде чем искреннее благородство души Петра Алексеевича, его горячее желание «делать дело», рассеяли последние сомнения. И уж совсем успокоились, когда услышали от Кропоткина, как Александр 11-й принимал новоиспечённых офицеров во дворце. Как лично ему, Кропоткину, по-царски многозначительно сказал: «Что ж, поезжай в Сибирь. Полезным везде можно быть».
В Чите Кропоткин горячо занялся делом выработки плана полного преобразования администрации, полиции, судов, тюрем, системы ссылки, городского самоуправления. Что это значило? Скажем, избил помещик-самодур крестьянина, отобрал у него лошадь, кусок земли - отвечай перед судом, неси наказание. Закон должен быть един для всех, без исключений. Ссыльные и заключённые должны содержаться в условиях, не унижающих их человеческого достоинства. Что города и посёлки должны управляться людьми, выбранными из тех же самых горожан и селян…
Вот какими делами обернулись бы слёзы некогда маленького Пети Кропоткина, когда он, с охватившим его чувством вины, пытался поцеловать руку наказанного розгами слуги Макара…
От простора предстоящих дел порою кружилась голова. Однако горячий энтузиазм молодости – только подхлёстывал.
Но тут… В январе 1863 года вспыхнуло восстание в Польше.
После жестокого его подавления последовала реакция: отказ от было начавшихся демократических преобразований в стране.
Неожиданно и грубо был смещён Б. Кукель. Расставание с ним наполнило душу Петра Алексеевича глубокой печалью.
Проекты о переустройстве края безответно пылятся в департаментах Петербурга. Петр Алексеевич приходит к окончательному выводу, что невозможно сделать что-то полезное для народа с помощью административной машины в существующем её виде. С ещё одной иллюзией было покончено. Навсегда.
Неожиданно ему предложили принять участие в доставке барж с продовольствием в низовья Амура. Он охотно согласился – это было хоть какое-то конкретное дело. Но и тут дело само обернулось бедой. Из-за непогоды, нехватки опытных cплавщиков, большинство барж оказались разбитыми, продовольствие погубленным.
Администрация края решила послать Кропоткина в Петербург для объяснений. Другому вряд ли бы поверили, что товар не был разворован…
Он вернулся в Иркутск. Чуть позднее туда приехал и брат Александр. Удалось устроить его в Иркутский казачий полк.
По просьбе Главного Управления Восточной Сибирью Кропоткин организует экспедицию через Манчжурию. От станции Ново-Цурухайтуй до Благовещенска, через горы Большого Хингана. В случае удачи, открывался короткий путь для перегона скота из Забайкалья.
Кропоткин взялся за дело с энтузиазмом учёного. Он установил, что перевал через Большой Хинган не представляет больших затруднений. А в округе Уйюн Холдонзи он открывает ранее не известные научному миру древние, уже застывшие, вулканы.
Затем совершает плавание по реке Сунгури. Исследует Западные Саяны. Удачно проводит Олекминско-Витимскую экспедицию, по возвращении из которой у него был огромный багаж сведений, наблюдений, образцов геологии, фауны и флоры. И ещё: он приходит к выводу, что в серьёзном деле просто командованием, дисциплиной многого не достигнешь. Как он писал позднее: «…я утратил всякую веру в государственную дисциплину: я был подготовлен к тому, чтобы сделаться анархистом».
На строительстве Кругобайкальской дороги восстают ссыльные поляки – горсточка храбрецов, доведённая голодом и унижениями до отчаяния. На их усмирение брошены казачьи роты.
Алексей Петрович на тот момент был в Витимских горах, а брата Александра от участия в усмирении уберёг его командир. Он чувствовал, что стрелять этот Кропоткин не станет…
Само событие оказало на братьев такое тягостное впечатление, что оставаться в армии им больше не хотелось.
После энергичных усилий им удаётся расстаться со службой и уехать в Петербург.
Наконец-то осуществляется заветная мечта Петра Алексеевича – он студент математического отделения университета. Слова «заветная мечта» сказаны не для красного словца. Вспоминается характеристика Петра Алексеевича, данная его братом Александром в одном из писем: «…Ты редкий человек, один из таких, какие нужны России… …идеальное благородство… светлый и самостоятельный ум… Множество основательных познаний, демонстрирующих удивительную наблюдательность… Охота и способность к труду, способность «дело делать…» Такому ли человеку не учиться?!.
Правда, для мальчишек однокурсников он уже «дяденька». Но это - весёлые мелочи по сравнению с гневом отца, не выносившего даже вида штатского платья. Но Пётр Алексеевич уже умел постоять за себя.
Брат Александр в это же время поступает в Военно-Юридическую академию, что несколько смягчило гнев отца.
Зарабатывают себе на жизнь братья тем, что переводят на русский «Основы биологии» Спенсера, «Философию геологии» Пэджа, «Геометрию» Дистервега. Писали они и научные фельетоны в «Петербургские ведомости» Корша.
Одновременно Пётр Алексеевич активно занимался обработкой результатов Сибирских экспедиций. Со своими выводами он выступает на заседаниях Русского Географического общества. Его отчёты, идеи, открытия приносят ему известность в научном мире. Так «Отчёт об Олекминско-Витимской экспедиции» удостаивается высшей награды – золотой медали.
В это же время он создаёт фундаментальный труд «Общий очерк орографии* Восточной Сибири».
Сам автор считал в то время эту работу своим главным вкладом в науку. В чём её суть? Прежние карты Нагорной Азии составлялись на основании работ Клапрота, Риттера и обобщений великого естествоиспытателя Александра Гумбольдта. Собрав все барометрические наблюдения, сделанные другими путешественниками и им самим, Кропоткин приходит к выводу, что основные хребты Азии тянутся не с Севера на Юг, и не с Запада на Восток, а с Юго-Запада на Северо-Восток. Выводы Кропоткина позволяли создать более полную и точную картину географии Северной Азии. Правда, на сегодняшний день и эта теория считается устаревшей.
Что ж, в науке нет застывших истин. Сама по себе, любая из них, есть борьба идей. На смену отживающим приходят новые…
Казалось бы, впереди насыщенная любимым трудом жизнь, несущая почёт и известность. И не только в научных кругах.
Но не проходят мимо внимания Петра Алексеевича перемены к худшему в Петербургском обществе после выстрела Каракозова в императора. Не прошло и возникновение тайных организаций молодёжи.
Умирает отец.
Пётр Алексеевич впервые выезжает за границу.
Швейцария, Цурих. Здесь – в среде эмигрантов идут жестокие политические споры о том, какими путями пойдёт развитие человеческого общества. Со всей страстью души Кропоткин погружается в изучение противоречивых идей. Медленно, мучительно – через озарения и сомнения вырабатывает свои взгляды, свои представления на то, как помочь простому крестьянину, рабочему придти к достойной человека жизни.
Он вступает в одну из секций Интернационала, основанного Марксом и Энгельсом в 1864-м году. Знакомится с литературой по социально-политическим вопросам. Позднее примыкает к Юрской (по названию гор в Швейцарии) федерации. Она исповедует анархический принцип отрицания правительства. Между прочим, центр пропаганды, из которого анархизм распространился по всей Европе, был создан русским революционером Бакуниным. Его последователи утверждали: смысл анархизма в том, что исход борьбы трудящихся масс решат не ружья и пушки, а творческие силы самих людей труда. Такая борьба должна вестись на почве широких идеалов, требует высочайшей сознательности людей в сочетании с нравственными устремлениями. И вести людей по этому пути борьбы должна естественная тяга к братству и равенству. Братство и равенство людей – вот та главная идея, которая сквозила теперь в каждом слове, в каждом поступке Петра Алексеевича. И его не смущали издевательские насмешки противников, называвших теорию анархизма «детским лепетом» и «утопией».
Совсем другим человеком возвращается он в Россию.
Здесь в это время ширится движение интеллигенции «в народ».
Приятель Дмитрий Каменец приводит его в кружок Н.В. Чайковского. Кружковцы изучали и распространяли философскую, социально-политическую литературу. Труды Лассаля, Флеровского-Берви, Маркса.
О людях кружка, об их деятельности Кропоткин напишет позднее в книге «Записки революционера»: «…Наш кружок оставался тесной семьёй друзей. Никогда впоследствии я не встречал такой группы идеально чистых и нравственно выдающихся людей, как те человек двадцать, которых я встретил на первом заседании кружка Чайковского. Горжусь до сих пор тем, что был принят в такую семью».
Кружковцы пропагандировали социальные идеи среди рабочих, мастеровых. Изучали труды философов, спорили, обсуждая современные политические взгляды. А главное – встречались в непринуждённой обстановке с рабочими, мастеровыми, крестьянами. Дружески беседовали, вникая в их нужды, помогая на простых житейских примерах разобраться: где правда, а где кривда. Помогали и деньгами, врачебной помощью, составлением казённых справок. Словом, чем только могли. Смыслом такой работы было – пробудить сознание народа.
Пётр Алексеевич, под фамилией Бородин, встречался с ткачами. Он любил эти встречи, беседы. Похоже, с тех самых пор, когда ещё мальчиком делал статистическое описание ярмарки в селе Никольское. Только теперь эти беседы были куда серьёзней…
Но нашёлся всё же доносчик.
К изумлению полиции господин Бородин оказался князем Кропоткиным.
В январе 1874 года он был схвачен, доставлен в Третье отделение. Оттуда - в Петропавловскую крепость, в русскую Бастилию. Стены казематов крепости помнили Рылеева, Шевченко, Достоевского, Бакунина, Чернышевского, Писарева – людей составляющих и на сегодняшний день гордость Русской мысли и культуры.
Особенным примером для Петра Алексеевича был Бакунин. Отсидев шесть лет в крепости, Бакунин вышел ещё более убеждённым и энергичным, чем многие из остававшихся на свободе.
Кропоткин отказывается давать следствию какие бы -то ни было показания. К нему в камеру является брат Александра 11-го – Великий князь Николай Николаевич. Он хорошо знал Кропоткина ещё по Пажескому корпусу, и потому держался фамильярно, как со старым знакомым. Он надеялся таким образом получить «признания раскаявшегося». Но не тут-то было. Кропоткин говорил скупо, с достоинством, давая понять высокому визитёру, что тот только теряет время.
Любопытно, что впоследствии родилась легенда, по которой именно Великий князь после посещения Кропоткина, организовал его побег из крепости…
Брат Александр живёт в Швейцарии, не собирается её покидать, но узнав, что Пётр арестован, бросает всё и спешит в Россию хлопотать об его освобождении.
Стараниями друзей Российского Географического Общества Кропоткину разрешено заниматься научной работой. Академия наук предоставляет в его распоряжение свою библиотеку.
Здесь в крепости он заканчивает большой труд об основах ледниковой гипотезы. Да, да – той самой!.. Вспомним беседу ребят с учителем Николаем Павловичем Смирновым на Воробьёвых горах… О валунах, о теории Ч. Лайеля… По этой теории север Европы покрывало когда-то море. Из его пучины поднимались горы, скованные льдами. Море отрывало льды с вкраплениями камней. Льды таяли, уносимые ветрами и течениями, а камни – оседали. Кропоткин же находит доказательства другой картины. Выпадавшие в северных широтах земного шара снега не успевали таять. Они столетиями копились, спрессованные в льды, и начинали сползать в сторону Юга, круша горные хребты. В южных широтах льды таяли, а камни оставались. И на Воробьёвых горах тоже… Так с Севера на Юг шло когда-то материковое оледенение.
Подобную гипотезу высказывали до Кропоткина учёные Агассис и Шарпанье. Кропоткин же своими доказательствами оформил её как теорию, тем самым закрепив её победу.
Признаем, надо иметь незаурядное мужество, чтобы в условиях каземата Петропавловской крепости не упасть духом, а сотворить такую работу «про камушки»… Между прочим, в минуты, когда умственная работа узника ладилась особенно, ему в голову закрадывалась озорная мысль о побеге…
Неожиданно полиция арестовывает брата Александра. Было перехвачено его письмо к другу П.Л. Лаврову, издававшему в Лондоне газету «Вперёд». В письме упоминалось о Петре Алексеевиче.
Закончилось это для Александра ссылкой в Минусинск. Там, через 12 лет он покончит с собой.
Переживания за арестованного брата, сырость «каменного мешка» расшатывают здоровье Кропоткина. Оно всё ухудшается. Его переводят в Николаевский военный госпиталь. По мере того как возвращаются силы, снова приходит мысль о побеге.
И не Великий князь, Николай Николаевич, а друзья, остававшиеся на свободе, начинают подготовку к нему. Куплен рысак по кличке Варвар. Знаменитый. Бравший на скачках призы…
Сохранилась немало легенд о том кто и как готовил побег.
Так или иначе Петру Алексеевичу бежать удалось. Случай редчайший, чтобы из Петропавловки…
Удалось перебраться и за границу.
Начинаются скитания по Европе. Эдинбург, Лондон, Шо–до-Фоне в Швейцарии, Вервье – в Бельгии, Париж, где он наконец-то знакомится с кумиром своей молодости – Иваном Сергеевичем Тургеневым.
И везде Кропоткин занят разработкой и пропагандой идей анархизма. Пытаясь обосновать и систематизировать эти идеи, он обращается к данным естественных наук. Выводит биосоциологический закон взаимной помощи.
Анализируя жизнь насекомых, рыб, птиц, животных, приходит к выводу, что в среде одного вида характерным является взаимная помощь, поддержка. И не потому, что, скажем, животные такие «добрые и умные». Просто иначе им не выжить. Иначе они обречены на гибель. Природа, спасая их от вымирания, наделила сильным инстинктом солидарности, поддержки. Известно, родившиеся зайчата, пока слишком малы, сидят в укромных местах. Их кормит любая зайчиха, оказавшаяся рядом. Зайчиха «инстинктивно знает», что и её детишки не пропадут: их накормит другая зайчиха. Известно как «встают горой» за жизнь своих телят и жеребят коровы и лошади, когда к стаду приближаются волки… Этим инстинктом наделён и человек. Ведь и он «звено» природы. Но человек ещё и способен на чувство сострадания к ближнему, на солидарность с ним. Способен на осознанное самопожертвование ради другого… Кропоткин убедительно доказывает, что биологический закон взаимной помощи существует. Он не противоречит теории Дарвина о межвидовой борьбе и имеет буквально решающее значение в эволюции природы и человеческого общества…
Пожалуй, именно здесь уместно будет сказать об анархизме. Слово это в переводе с греческого означает: безвластие, безначалие. Анархизм отрицает государственную власть, так как она всегда подавляла, ущемляя во всех отношениях интересы большинства ради привилегий и благополучия меньшинства. Такая власть изощрённо разъединяет людей, порождая среди них острые непримиримые противоречия.
Анархизм не ставит своей целью захват власти. Он вообще не признаёт насильственных методов борьбы. Его цель – создание в обществе федераций коммун солидарности и взаимопомощи. Кстати, именно Кропоткин первым развивает идею кооперации. Да, той самой, о которой у нас и сегодня столько споров.
Анархизм предполагает раскрепощение личности. Когда творческий труд людей становится самодвижущей силой развития общества. То есть, когда каждый работает для всех и все для каждого, сознавая, что это несёт людям наибольшую, как писал Кропоткин: «сумму счастья». При этом анархизм ни в коей мере не отрицает дисциплину и порядок. И в самом деле, о каком творческом труде, настоящем деле, настоящей работе может идти речь без дисциплины и порядка? А ведь для большинства из нас и сегодня анархист – значит человек, который, прежде всего, не признаёт дисциплины и порядка. Какое заблуждение!..
А между тем, печатные труды Кропоткина, его выступления оборачиваются для него и здесь, в Европе, трёхлетним тюремным заключением.
В 1883 году он оказывается в Лионской тюрьме, позднее – в тюрьме Клэрво.
Придёт время, и Кропоткин напишет книгу «В русских и французских тюрьмах» - книгу воспоминаний о тюрьмах, о выпавших на его долю испытаниях.
А пока он за решёткой в Клэрво, на его защиту встают Герберт Спенсер, Виктор Гюго и другие известные всему миру авторитеты.
1886 год, Кропоткин на свободе. В Париже он начинает выпускать газету «Бунтовщик». Одновременно основывает ежемесячник «Свобода».
На протяжении сорокалетних скитаний по Европе он жадно интересуется всем происходящим в России. Надвигающиеся на Родину катаклизмы, осмысливаются Кропоткиным и находят живой отклик в его речах и статьях. Эти речи и статьи дышали душевной болью истинного патриота.
И вот Февральская революция. 1917-й год. Пётр Алексеевич наконец-то возвращается на Родину.
Встречали его торжественно, как ветерана борьбы с царизмом. Цветы, речи. В многотысячной толпе были министры Временного правительства. Почётный караул несли офицеры Семёновского полка.
Но вот за Февральской революцией пришла Октябрьская с выстрелом «Авроры». Отношение к ней Кропоткина было мучительным для него. Ведь он был глубоко убеждён, что всякая жёсткая власть, в том числе и диктатура пролетариата, неизбежно выродится в произвол и деспотизм. Как оно и случилось…
А тогда, Кропоткин переписывается с Лениным, спорит с ним, делится опытом старого революционера. Но замечает, что доводы его остаются не услышанными.
Представление об анархизме, получившее распространение в годы Гражданской войны, не имело ничего общего с идеями Бакунина-Кропоткина. Это было слишком упрощённо-низменное, вульгарное их толкование.
Кропоткину горько было видеть, как его идеи оплёвывались, сознательно оглуплялись, опошлялись, а на щит поднимались жестокость и насилие. Кто из нас не читал книг, не видел фильмов, где анархисты походили скорее на «безбашенных» бандитов?..
Утешением для Кропоткина могло быть сознание того, что его идеи слишком опережали время. Может быть. Сам он в них верил до конца.
Умер Пётр Алексеевич 8 февраля 1921 года в городе Дмитрове под Москвой. Хоронили его в Москве. С почётом. По просьбе дочери Кропоткина В. Ленин дал указание Ф. Дзержинскому выпустить из тюрьмы на время похорон арестованных анархистов. Выпустить под честное слово.
Во время похорон никаких беспорядков не было. В назначенное время все заключённые явились обратно в тюрьму. Да… Истинные анархисты были людьми слова и чести. Были людьми высокопорядочными, и что такое дисциплина – знали тоже… Но были и те, кто цинично пользовался этой высокопорядочностью.
О яркой жизни Петра Алексеевича Кропоткина нам и сейчас напоминают хребты Антарктиды, ледники Земли Франца-Иосифа и Шпицбергена, горы Сибири, - носящие его имя, как дань нашей памяти.
Вот и сейчас мы вспоминаем о нём. Значит идеи его живы. Значит они ещё послужат человечеству.
Вековечная мечта простых людей о социальной справедливости, о равенстве и братстве – великая, отнюдь не пустая, мечта. С нею достойно прошёл по своему крутому жизненному пути Пётр Алексеевич Кропоткин. Сам факт того, что мы вспоминаем его, говорит о том, что жизнь его была не напрасна, что идеи его живы, и что они ещё послужат человечеству. Хотя и сейчас ещё идеи Кропоткина многим кажутся утопией. Но кто знает, когда человечество поднимется на более высокую ступень самосознания, не понадобится ли ему то, что предлагал великий русский учёный и философ Пётр Алексеевич Кропоткин?..
____________________
Орография* - отдел географии, изучающий рельеф земной поверхности, горы.