Стихи и проза | Цепи одной литые звенья |
|
* * *
Мир залит
крепким чёрным кофе
лишь небеса
озарены
да серебрятся
ребра кровель
от чайной ложечки
луны.
* * *
Где мудрый филин
шастает в чащобе,
где гнет оглобли
старенький медведь,
где для бельчат, –
запасливая впредь, –
в заботах белка
морщит рыжий лобик;
где в нетерпении
обнять свою подругу
красавец лось
к губам подносит рог,
где соловей
изыскивает слог,
достойный счастье передать
и муку;
где щука
потирает в благодушьи
живот,
набитый братьями меньшими,
где в еле видном
завиточке дыма
далеких звезд
не меркнущие души,
не зря, мой друг,
нас тянет поселиться
высокий лик природы
созерцать,
и что умом дотошным
не понять,
осядет в нас
божественной частицей.
* * *
Благодарить кого?!.
Скажите!..
Неужто это задарма?!.
Такое светлое наитье,
такая в сердце
кутерьма!
Идешь,
восторженно внимая, –
обиды, беды –
далеки!
Вот клейких листьев –
лепет мая,
вот –
легкость
Пушкинской
строки!
* * *
Грустно, когда нет «капусты»
на данном отрезке пути,
когда хоть шаром покати –
наткнется на круглое
«пусто».
Когда есть и ложка, и нож,
но ножику нечего резать…
Эх, был бы кусок как железо –
мой острый – для этого гож…
Грустнее, когда где-то птицы
попрятались все от дождя,
и капли стекло бороздят,
и в двери никто не стучится.
* * *
Ночь
распахнула тихо крылья.
За темной плоскостью
окна
собака жалобно
завыла –
ну, чем она-то
смущена?..
А голова моя не держится –
в ладони падают
глаза,
и самому совсем
не верится,
что я такое мог
сказать;
сказать
глазам,
смотревшим пристально, –
он был предчувствием –
тот взгляд,
а я сказал
и лопнул с пристанью
меня связующий канат…
«Сам знаешь,
жизнь – такая мельница, –
я говорю себе, –
постой,
и это тоже перемелется,
золою станет и трухой;
иной мукою – залежалою,
уже не годной для
хлебов –
все, что останется от жала
твоих неправых
горьких слов.
…Почти рассудку уступаю
себя.
Осталась эта пядь:
все понимаю, понимаю,
но как собаку мне
унять?..
* * *
Пузырит веселый чайник –
закипает в нём вода,
ни туда и ни сюда
нам сегодня,
мой начальник.
Небо полное дождя,
льется в дырочки палатки –
поиграем что ли в прятки,
коли так они хотят.
За брезентом ветер воет.
Только это хорошо –
спальный выдумал мешок
дядя, видно, с головою.
Отойдем на боковую.
Мало ль, много ль
прохрапим.
Сон сменяется другим,
в них о нас еще тоскуют…
А потом веселый чайник.
Снова будет в нем вода,
ни туда и ни сюда
завтра тоже…
мой начальник.
* * *
Ау?! Надежные бахилы…
Ау?! Ты где – мое ружье?
Какую выстрелом прошьем
дичину, если не забыли
как дышится в пылу охоты,
в пылу предсказанной неволи…
Все той же страстью
будешь болен
ты и тогда, когда измотан;
когда лицо теплом костра
день пережитый чуть остудит,
когда тебе и звездам будет
трещать валежник до утра.
Иду. От помыслов таких
костер почуял где-то рядом
да так, что от камней фасада
дымком пахнуло…
из тайги.
* * *
А ну, давай проваливай!
Ступай шататься по свету,
прислушиваясь к посвистам,
приглядываясь к палевой
полоске горизонта.
А старость – это зона
запретная. Резонно
начала лишь начало.
…Души твоей хватало б.
ЖАЖДА
Я долго брел по тайге
и когда услышал
как кто-то
по-ребячьи картавит
обрадовался.
Вскоре я и увидел речушку
быструю и прохладную,
как ящерица.
Но в том месте
куда я вышел
речушка замедляла
свой бег
и была уже не той подвижной
ящеркой,
а застывшей
настороженной.
Стояла такая жара
что даже комары
не пытались популяризировать
свою простенькую мелодию
избегая получить
по солнечному удару.
У самых моих ног
в воде
лежало солнце.
И когда жажда
бросила мою потную голову
на эту раскаленную плаху
я даже не ощутил ожога.
Я не ошибся
ведь это было
Солнце!
Я глотал, я торопился
словно оно вот-вот кончится…
Но
к счастью
его не убывало!
…Правда
это я заметил
после того
как вытер лицо
тыльной стороной ладони.
БЕРЕЗЫ
Когда над травами бьют грозы,
То там, где молния вошла,
Из серебра встают березы
С отливом тонкого стекла.
И эти хрупкие сосуды
Наполнят щедро до краев
Бело-березовые груды
Плывущих в небе облаков.
Наполнят щебетом и свистом,
Медвяным запахом травы
И ту березу – в поле чистом,
И ту, что встала из молвы.
Вдруг за осенним листопадом
Увидишь речку и откос:
Как вдалеке светло и – рядом,
Но не от снега – от берез!
К иным
Предутреннею ранью,
От той войны,
От той беды
Приходят властно,
Сердце раня,
Берез шершавые
Бинты.
* * *
Проволоклись по лужам сумерки,
вытягивались молча тени,
и надвигались вместе с теми,
что днем в подвалах брови хмурили,
на дело…
Отнимать черты,
присущие предметам.
«Ты, – им говорить, – а ну,
заткните рты!..»
Наводчиком работал споро
глазок сигнальный
светофора.
* * *
Играли блики на воде,
пятная масляные пятна
так пасторально, так опрятно,
подспудной теми не задев,
где без патетики подмостков,
но содрогая зыбкий остов,
в глазах глубин – до жути просто –
шла слухам бликов
вопреки,
своя –
трагедия реки.
* * *
Каждое утро
мы бессознательно
стараемся убедиться в том
что Солнце встало.
Это так необходимо
чтобы наступивший День
стал обычным днем
со всем тем необычным
что он может нам принести
на желанных крыльях рассвета.
Даже орлы
гнездящиеся на скальных вершинах
взлетают выше
в предутренний мрак
чтобы увидеть
встающее Солнце.
А ведь гнезда их
казалось бы там
где ночует Солнце.